Острова в океане - Страница 93

– Дай мне еще двойного замороженного дайкири без сахара. No se lo que pasa con esta mujer.

– Она плачет, как из лейки льет, – сказал бармен. – Вот кого бы пустить вместо водопровода.

– А как там дела с водопроводом? – спросил Томас Хадсон.

Его сосед слева – веселый коротышка со сломанным носом (в лицо Томас Хадсон его знал, но ни имени, ни политических убеждений вспомнить не мог) – сказал:

– Это cabrones! За воду они всегда деньги вытянут, потому что без воды не обойдешься. Без всего прочего можно обойтись, а воду ничто не заменит. Без воды как ты обойдешься? Так что на воду они деньги у нас всегда вытянут. И значит, хорошего водопровода здесь не будет.

– Я что-то не совсем вас понимаю.

– Si, hombre. Денег на водопровод они всегда наберут, потому что водопровод – вещь необходимая. Значит, проводить его не станут. Будете вы резать курочку, которая несет вам золотые водопроводы?

– А почему не провести водопровод, хорошо заработать на нем и словчить как-нибудь еще?

– Лучше, чем с водой, не словчишь. Пообещайте людям воду, вот вам и деньги. Какой политик будет проводить хороший водопровод и тем самым ставить крест на своем truco? Политики неопытные, бывает, постреливают друг друга из-за всяких мелких дел, но кто захочет выбивать истинную основу из-под политической экономии? Предлагаю тост за таможню, за махинации с лотереей, за твердые цены на сахар и за то, чтобы у нас никогда не было водопровода.

– Prosit, – сказал Томас Хадсон.

Во время их разговора из дамской уборной появилась Умница Лил. Лицо она привела в порядок и не плакала, но вид у нее был убитый.

– Ты знаешь этого джентльмена? – спросил Томас Хадсон, представляя ей своего нового или же вновь обретенного старого знакомого.

– Знает, но только в постели, – сказал этот джентльмен.

– Callate, – сказала Умница Лил. – Он политик, – пояснила она Томасу Хадсону. – Muy hambriendo en este momento.

– Хочу пить, – поправил ее политик. – К вашим услугам, – сказал он Томасу Хадсону. – Что будем заказывать?

– Двойной замороженный дайкири без сахара. Бросим кости, кому платить?

– Нет, плачу я. У меня здесь неограниченный кредит.

– Он хороший человек, – шепотом сказала Томасу Хадсону Умница Лил, а хороший человек тем временем старался привлечь внимание ближайшего бармена. – Политик. Но очень честный и очень веселый.

Политик обнял Лил за талию.

– Ты с каждым днем худеешь, mi vida, – сказал он. – Мы с тобой, наверно, одной политической партии.

– Водопроводной, – сказал Томас Хадсон.

– Ну нет! Что это вы? Хотите отнять у нас хлеб наш насущный и напустить нам полон рот воды?

– Выпьем за то, чтобы puta guerra скорее кончилась, – сказала Лил.

– Пьем.

– За черный рынок, – сказал политик. – За нехватку цемента. За тех, кто контролирует цены на черные бобы.

– Пьем, – сказал Томас Хадсон и добавил: – За рис.

– За рис, – сказал политик. – Пьем.

– Как тебе сейчас – лучше? – спросила Умница Лил.

– Конечно, лучше.

Томас Хадсон взглянул на нее и увидел, что она, того и гляди, опять зальется слезами.

– Только попробуй заплакать, – сказал он. – Я тебе физиономию разобью.

На стене за стойкой висел литографированный плакат, на котором был изображен человек в белом костюме, а под ним надпись: «Un Alcalde Mejor». «За лучшего мэра». Плакат был большой, и «лучший мэр» смотрел прямо в глаза всем здешним пьянчугам.

– За «Un Alcalde Mejor», – сказал политик. – За худшего мэра.

– Будете баллотироваться? – спросил его Томас Хадсон.

– А как же?

– Вот и хорошо! – сказала Умница Лил. – Давайте изложим нашу политическую платформу.

– Это не трудно. Лозунг у нас завлекательный: «Un Alcaldo Peor». А собственно, зачем нам платформа?

– Без платформы нельзя, – сказала Лил. – Ты как считаешь, Томас?

– Считаю, что нельзя. Ну а если так: долой сельские школы?

– Долой! – сказал кандидат в мэры.

– Menos guaguas y peores, – предложила Умница Лил.

– Прекрасно. Автобусы ходят реже и возят хуже.

– А почему бы нам вообще не разделаться с транспортом? – сказал кандидат. – Es mas sensillo.

– Правильно, – сказал Томас Хадсон. – Cero transporte.

– Коротко и благородно, – сказал кандидат. – И сразу видно, что мы люди беспристрастные. Но этот лозунг можно развить. Если так: Cero transporte aereo, iterrestre, maritimo.

– Прекрасно! Вот теперь у нас настоящая платформа. А что мы скажем о проказе?

– Pora una lepra mas grande para Cuba, – сказал кандидат.

– Por el cancer cubano, – сказал Томас Хадсон.

– Por una tubersulosis ampliada, adecuada y permanente para Cuba y los cubanos. – сказал кандидат. – Это малость длинновато, но по радио прозвучит хорошо. Как мы относимся к сифилису, единоверцы мои?

– Por una sifilis criola cien por cien.

– Прекрасно, – сказал кандидат. – Долой пенициллин и все прочие штучки американского империализма.

– Долой, – сказал Томас Хадсон.

– По-моему, нам надо выпить, – сказала Умница Лил. – Как вы к этому относитесь, correlligionarios?

– Блестящая мысль, – сказал кандидат. – Никому другому она и в голову не могла бы прийти.

– Даже тебе? – сказала Умница Лил.

– Наваливайтесь на мой кредит, – сказал кандидат. – Посмотрим, выдержит ли он такую атаку. Бар-мен, бар-друг, всем нам того же самого, а вот этому моему политическому соратнику без сахара.

– Вот хорошая идея для лозунга, – сказала Умница Лил. – Кубинский сахар кубинцам.

– Долой Северного Колосса! – сказал Томас Хадсон.

– Долой! – повторили остальные.

– Наши лозунги должны больше касаться внутренних дел и городских проблем. Пока мы воюем, пока мы все еще союзники, вникать в международные отношения не следует.