Острова в океане - Страница 59

– Ну как купание? – спросил он ее.

– Замечательно, – улыбнулась она ему. – Но я ни одной рыбы не видела, – сказала она Дэвиду.

– Трудно увидеть, когда так много пены, – сказал Дэвид. – Разве если столкнешься вплотную.

Она села на песок и обхватила руками колени. Ее непросохшие волосы падали до самых плеч, а Том-младший и Энди сидели по обе ее стороны. Роджер растянулся на песке лицом к ней и положил голову на скрещенные руки. Томас Хадсон отворил забранную проволочной сеткой дверь, поднялся наверх и снова сел за работу. Это будет самое лучшее, решил он.

А девушка, теперь скрытая от глаз Томаса Хадсона, сидела на песке и смотрела на Роджера.

– Взгрустнулось? – спросила она.

– Нет.

– Думы одолевают?

– Может быть. Не знаю сам.

– В такой день, как сегодня, приятно совсем ни о чем не думать.

– Ладно. Не думать, так не думать. А на волны смотреть можно?

– Это никому не заказано.

– Хотите, искупаемся еще раз?

– Попозже.

– Кто вас учил плавать? – спросил ее Роджер.

– Вы.

Роджер поднял голову и посмотрел на нее.

– Помните пляж на Антибском мысу? Маленький пляж на Иден-Рок. Я часто смотрела, как вы прыгали с вышки на Иден-Рок.

– Откуда вы взялись, черт побери, и как ваше настоящее имя?

– Я приехала, чтобы встретиться с вами, а мое имя я вам уже сказала: Одри Брюс.

– Нам уйти, мистер Дэвис? – спросил Том-младший.

Роджер ему даже не ответил.

– Как ваше настоящее имя?

– Когда-то я была Одри Рэйберн.

– А зачем вы приехали со мной встретиться?

– Захотела и приехала. А что, напрасно?

– Нет, – ответил Роджер. – Кто вам сказал, что я здесь?

– Один противный субъект, которого я повстречала в Нью-Йорке у знакомых. У вас с ним была драка. Он сказал, что вы здесь болтаетесь на берегу и пробавляетесь чем придется.

– Не так уж плохо пробавляюсь, – сказал Роджер, глядя на море.

– Он еще много чего про вас говорил. И все не слишком лестное.

– С кем вы были тогда в Антибе?

– С мамой и Диком Рэйберном. Теперь вспоминаете?

Роджер сел и уставился на нее. Потом вскочил, схватил ее в объятия и расцеловал.

– Будь я не ладен, – сказал он.

– Так я не напрасно приехала? – спросила она.

– Девчонка, – сказал Роджер. – Неужели это в самом деле вы?

– Требуются доказательства? Не желаете верить на слово?

– Я не запомнил никаких тайных примет.

– А как я вам теперь нравлюсь?

– Безмерно.

– Не воображали же вы, что я на всю жизнь останусь похожей на жеребенка? Помните, вы мне как-то сказали в Отейле, что я похожа на жеребенка, и я плакала.

– Но это ведь был комплимент. Я сказал, что вы похожи на жеребенка с иллюстрации Теньеля к «Алисе в Стране Чудес».

– А я плакала.

– Мистер Дэвис и Одри, – сказал Энди. – Мы идем выпить кока-колы. Вам принести?

– Мне не нужно. А вам, девчонка?

– Я бы с удовольствием выпила.

– Пошли, Дэв?

– Нет. Я хочу дослушать.

– Ну знаешь ли – а еще брат называется, – сказал ему Том-младший.

– Принесите и мне кока-колы, – попросил Дэвид. – Продолжайте, мистер Дэвис, я вам не буду мешать.

– Мне ты не мешаешь, Дэви, – сказала девушка.

– Куда же вы девались потом и почему вы теперь Одри Брюс?

– Тут довольно сложная история.

– Могу себе представить.

– Мама в конце концов вышла замуж за некоего Брюса.

– Я его хорошо знал.

– Я его очень любила.

– Я пас, – сказал Роджер. – Ну, а «Одри» откуда?

– Это мое второе имя. Я на него перешла потому, что мне не очень нравилось мамино.

– А мне не очень нравилась сама мама.

– Мне тоже. Я любила Дика Рэйберна, и я любила Билла Брюса, а в вас я была влюблена и в Томаса Хадсона была влюблена. Он меня тоже не узнал, да?

– Не знаю. Он ведь чудак, мог и узнать, да промолчать. Но он говорит, что вы похожи на мать Томми.

– Я бы хотела, чтобы это было так.

– Нечего вам хотеть, потому что это так и есть.

– Вы правда на нее похожи, – сказал Дэвид. – Уж мне можете поверить. Простите, пожалуйста, Одри, что я вмешиваюсь и вообще что я тут торчу.

– Не были вы влюблены ни в меня, ни в Тома, – сказал Роджер.

– А вот и была. Вы этого знать не можете.

– Где теперь ваша мама?

– Она замужем за неким Джеффри Таунсендом и живет в Лондоне.

– И все еще употребляет наркотики?

– Да. И все еще красива.

– В самом деле?

– Вот именно в самом деле. Не думайте, что это дочернее пристрастие.

– Когда-то вы были примерной дочерью.

– И примерной католичкой. Я за всех молилась. За все болела душой. Я соблюдала за маму все посты, чтобы снискать ей благодать легкой смерти. А как горячо я молилась за вас, Роджер.

– Жаль, это не очень мне помогло, – сказал Роджер.

– И мне жаль, – сказала она.

– А еще неизвестно, Одри. Вдруг да поможет когда-нибудь, – сказал Дэвид. – То есть я не хочу сказать, что мистер Дэвис нуждается в этом. Я вообще про молитвы.

– Спасибо, Дэв, – сказал Роджер. – А куда девался Брюс?

– Он умер. Вы разве не помните?

– Нет. Что Дик Рэйберн умер, это я помню.

– Не удивительно.

– Да.

Вернулись Томми и Энди с запотевшими бутылками кока-колы, и Энди подал одну бутылку девушке, а другую Дэвиду.

– Спасибо, – сказала девушка. – Замечательно, что холодная.

– А знаете, Одри, я вас вспомнил, – сказал Том-младший. – Вы приходили в мастерскую с мистером Рэйберном. И всегда молчали. И мы все вместе ходили в цирк – вы, я, папа и мистер Рэйберн, и на скачки мы ездили. Только вы тогда не были такая красивая.

– Неправда, была, – сказал Роджер. – Можешь спросить папу.

– Мне очень жаль мистера Рэйберна, – сказал Том-младший. – Я хорошо помню, как это случилось. Его убило во время соревнований по бобслею – санки сорвались на крутом повороте и врезались в толпу. Он перед тем долго болел, и мы с папой его навещали. А потом стал поправляться, и ему захотелось поехать на эти соревнования. Лучше бы он не ездил. Мы при этом не были. Простите, Одри, может быть, вам тяжело вспоминать об этом.